«Эта синодальная церковь – церковь, которая заявляет, что прислушивается к каждому, твердо основываясь на чувствах Народа Божьего. Тем не менее это просто утопия и миллениаризм.»

Дон Давид Палиарани

Верховный генерал общества Святого Пия Х

XVII теологический конгресс Courrier de Rome

Париж 13 января 2024 г.

Мне пришло в голову предложить синтез и объяснить позицию Общества в отношении различных аспектов, продвигаемых «синодальной церковью».

Во-первых, мы должны навести порядок в различных элементах, относящихся к этой синодальной церкви, в частности, в недавнем документе «Fiducia Suplicans», который уже произвел внушительное количество комментариев. Это событие нужно встроить в истинный контекст. Как мы дошли до этого? Что всё это значит? Роль Общества Святого Пия Х не должна сводится к моментальным и инстинктивным реакциям. От нас зависит углубить, на сколько это возможно, наше понимание того, что ставит на кон этот документ. Если нашему анализу не хватит глубины, мы рискуем попасть в ту же ловушку, что и остальные, которые свели проблему Fiducia Suplicans к личным чудачествам папы Франциска, экстравагантность которого не поддаётся объяснению.

Прочие реакции на Fiducia Suplicans свели проблему этих «благословений» к вопросу о возможностях, и что эта инициатива будет неприемлема в определенных культурных контекстах, особенно в Африке. В действительности, реальность более комплексная. Тем не менее, все эти различные реакции приветствуются. Они хороши потому, что показывают, что еще не утрачена способность реагировать. Тем не менее, Общество должно погрузиться глубже. Поэтому давайте начнем с того, что отступим в сторону от всей этой медиа шумихи.

I. Понтификат который отвечает ожиданиям современного мира

Строго говоря, Fiducia Suplicans не синодальный документ, а документ, составленный дикастерией Доктрины веры, и подписанный лично папой. Тем не менее, это документ, который отвечает на то что неоднократно поднималось при подготовке к Синоду. Он, таким образом, является ответом на текущие и синодальные ожидания.

Эта «синодальная церковь» которой мы пытаемся дать определение, церковь, которая прислушивается ко всем людям, включая тех, кто находится на периферии и в низах, всех без исключения. Это церковь, которая слушает сам «мир» как таковой. Таким образом это церковь с новой чувствительностью и новым желанием выйти и встретиться с миром.

В действительности, текущий понтификат все более и более отвечает ожиданиям и требованиям современного мира, а точнее мира «политики» в самом широком смысле этого слова. Фактически, с одной стороны, этот понтификат соответствует политическому видению, которое разделяется повсеместно в современном мире; а с другой стороны, он также приспособился к политическим методам, направленным на создание новой социальной организации, и в чем, нужно признать, значительно преуспел. Так почему же присутствие церковных представителей так важно в этой перестройке мира?

Мы уже не впервые видим подобные явления. Когда приходит новая власть, или строится и реорганизуется новое общество, очень важно, чтобы религиозные институты «освятили» эти изменения. Это очень ясно и отвечает потребности укорененной в сердцах людей. Глубоко внутри человек всегда имеет религиозное измерение. Ему нужно во что-то верить, иметь нечто «святое», даже если в действительности оно не является таковым. Это нужда часта бессознательная. Тем не менее она укоренена в человеческой природе. Почему так? Потому что человек создан для Бога – и даже революция не сможет изменить человеческую природу.

Рано или поздно святое должно проявить себя, чтобы придать трансцендентность нашим верованиям, и принципам, которые мы считаем основополагающими. Вы можете увидеть это очень отчетливо в истории. Древние цивилизации сакрализовали все что было важным для них. Они сакрализовали власть, силу, огонь, землю, плодовитость и тд. Более близкая к нашим временам либеральная «Французская революция» пошла по этому же пути. Так как она была полностью мирской, она полностью отвергала прошлое, и десакрализовала все, что было частью старой системы, включая религию… И в это же самое время настаивала на возвышении человеческого разума до уровня, так сказать, «святыни». Другим примером может быть Декларация прав человека. Декларации произносятся каждый день, особенно в наше время и эпоху. В лучшем случае о многих декларациях забывают спустя пару недель. Тем не менее, Декларация прав человека, похоже, оставила неизгладимый след и истории. Почему так? Потому что, Декларация прав человека не просто декларация, а полноценное вероучение. Оно было написано с торжественностью исповедания веры. Она отвечает религиозной потребности сделать эти новые принципы и учения священными, на которых должно быть построено современное общество. Мы можем использовать много других примеров.

Так что же творит папа? Что творит Церковь? К несчастью они движутся в аналогичном направлении. Они продвигают священные вещи, которые являются основополагающими в глазах сегодняшнего мира. Вот несколько примеров. Мы все знаем, что Святой Отец часто проповедует и говорит о проблемах экологии. Эта новая «экологическая» теология выходит далеко за рамки целесообразности привязанной к моменту истории. Это новая мораль проповедуемая всем. Эта трансверсальная мораль проповедуется даже атеистам. Почему так? Потому что мы все должны уважать этот общий дом, который мы зовём «творением», созданным Богом, но который сам по себе, независимо от того, как мы его называем и понимаем, является общим домом для всех людей. Это подразумевает религиозный характер, знак, если хотите, отпечатанный на декларации, и являющееся срочной потребностью сегодняшнего политического мира – и поэтому вмешалась Церковь, чтобы дать ей религиозный окрас, который как мы уже видели, отвечает очень реальной человеческой нужде.

Папа продвигает священные вещи, которые являются основополагающими в глазах сегодняшнего мира. Fiducia Suplicans отвечает политической нужде.

Другим примером может служить требование разрушить иерархию. Для политиков, существует необходимость отойти от иерархического взгляда на общество, и от иерархического взгляда на Церковь. Теперь они выступают за общество где власть более не иерархическая. Власть распределяется и перераспределяется. Отсюда необходимость разделения власти, борьба с клерикализмом и продвижение эмансипации женщин. Эта тема уже давно стоит на повестке дня. Сегодня Церковь хочет, чтобы женщины заняли своё место, даже в иерархической структуре её управления. Все это делается для противодействия традиционному патриархату, который считается системной и институционализированной причиной ряда злоупотреблений властью на протяжении все истории. Понятно, что среди современных ценностей, предлагаемых всем – и в частности в Церкви, чтобы она могла освятить их – есть повестка ЛГБТ, как одна из этих «ценностей». Мы, таким образом, являемся свидетелями реализации синодальной чувствительности, которая неизбежно должна соответствовать чувствительности нынешнего времени, включая только что упомянутые «ценности».

Между тем, есть и еще один аспект, заслуживающий нашего внимания. Церковь осознала, что по разным историческим причинам она потеряла авторитет и, следовательно, потеряла влияние в мире. В этом сценарии она считает, что ей нужно проповедовать то, что «современно», чтобы оставаться заслуживающей доверия. К сожалению, это неизбежный исход: упустив из виду сверхъестественное измерение своей миссии в мире, Церковь начинает «комплексовать» перед миром, поскольку утратила свой престиж и авторитет. Поэтому она ищет другие способы сохранить доверие. Таким образом, желая быть понятой миром, Церковь начинает говорить на одном языке с миром. Однако это чудовищная иллюзия, потому что Церковь была создана не для этого. Очевидно, что Церковь не была создана для того чтобы загнать себя в рамки горизонтальной перспективы.

Здесь мы уже можем сделать первоначальный вывод, который поможет нам поместить Fiducia Supplicans в надлежащий контекст. Почему это должно было произойти? Что ж, как ни парадоксально, светскому миру по-прежнему нужна Церковь и религиозное «одобрение», которое может дать только Церковь. А Церковь, потерявшая авторитет, как ни парадоксально, по-прежнему нуждается в мире! Эта двойная потребность создала настоящий симбиоз, синергию на этом политическом пространстве. Fiducia supplicans отвечает политическим потребностям момента.

II. Что значит идти в ногу с современными политическими предпочтениями

Позвольте мне на мгновение отвлечься на философию чтобы добраться до сути дела. Этот современный политический взгляд зависит от современного мышления. Это отражение и образ современной мысли. И современная мысль начинается с фундаментальной новой категории которой является совесть – будь она коллективной или индивидуальной. Современный человек перестраивает себя и окружающий мир согласно своей совести, мир к которому даже Церковь должна приспособиться.

Однако ставить совесть в качестве принципа и основы всего остального значит использовать принцип, оторванный от реальности. Теперь принцип, оторванный от реальности теряет своё главенство над разумом. Тем самым мы выходим за рамки идеи о том, что существует объективный порядок, который необходимо уловить и которому нам должно соответствовать. Нет, в этой новой реальности человек устанавливает порядок, его совесть открывает этот порядок внутри него, и после чего, основываясь на этой идее, он строит мир вокруг себя, и это – современная политика, в широком смысле этого слова.

Другими словами, в порядке вещей больше нет завершенности или совершенства. Счастье человека или общества, больше нельзя найти в завершенности, которую они получили, и которая соответствует их природе. Этот внешний порядок вещей уже не соответствует тому, что совесть теперь определит. Сама человеческая совесть есть новый принцип нового порядка... и, таким образом, больше нет никакой завершенности или совершенства в отношении объективного порядка вещей.

Следовательно, в современной политике мы обнаружим четыре неразделимые черты, которые в равной степени найдутся и в церкви Папы Франциска, в Синодальной церкви.

Прежде всего, современная политика идеологическая. Она идеологична, поскольку она подменяет реальность иллюзией, которую совесть создала для себя. Это говорит само за себя: идеология сопровождает каждое выражение современной политики. За каждой политической партией нет понимания объективной реальности – есть только субъективистская идеология.

Вторая черта современной политики заключается в том, что она самоопределяется. Это неизбежное следствие. Она сама решает, какой должна быть политика и каким должен быть человек. Она строит свои планы и проекты самостоятельно, не принимая реальность в качестве отправной точки и не начиная с анализа реальности.

Третья черта современной политики заключается в том, что она тоталитарна. За образом «свободы» — того «освобождения», которое рекламировалось на протяжении веков, и особенно после той либеральной революции, современная политика является тоталитарной, потому что реальность, должна ей соответствовать, даже если для этого придётся применить силу. Идея, зародившаяся в индивидуальном или коллективном сознании, накладывается на конкретную реальность, и поэтому реальность вынуждена ей соответствовать. Вот откуда тоталитаризм. Мы живем в тоталитарном мире, где идеи определяют реальность, искажая её в ту или иную сторону.

Наконец, четвертая черта — это условность. Современная политика основана не на естественном порядке вещей, а на условном порядке. Что хорошо и к чему надо стремиться, уже не понимается и не принимается на основе рассмотрения действительности, а теперь решается и выбирается произвольно совестью.

Хотя эти четыре черты современной политики не новы, интересно посмотреть, как они применимы в частности к синодальной церкви.

Однако прежде чем мы посмотрим, как это применимо к синодальной церкви, нам нужно понять, что Католическая Церковь не может оставаться равнодушной к этому модернизму. Есть только две возможности. Третьего варианта нет:

- либо Церковь осуждает это верховенство совести над действительностью и над Божественным Откровением – и все в современной политике, что из этого вытекает;

- либо Церковь интегрируется в эту новую систему.

Однако эта система есть везде. Этот новый взгляд с новым видением вещей вездесущ. Мы не можем заявлять, что сохраняем нейтралитет, стараясь не слишком подвергать себя этому влиянию и избегать слишком сильного осуждения, пытаясь договориться и получить от этого что-то позитивное. Точно нет! Что делала Католическая Церковь до Второго Ватиканского Собора? Она просто осуждала эту систему. Однако сегодня Церковь интегрировалась в эту систему. Восприняла её, и теперь благословляет её. Вот что нам так важно понять.

Эта синодальная церковь по-своему идеологическая. Она порождает пастырские потребности, существующие только в сознании тех, кто их выдумывает. Учение больше не принимают, его создают. Например, вы действительно думаете, что в мире миллионы ЛГБТ-пар просят благословения Католической Церкви? Точно нет! Но по причинам, которые мы только что увидели, для Церкви сегодня важно подать знак. Такие документы, как Fiducia Suplicans, имеют политическую ценность для мира, независимо от реальных просьб о благословении, независимо от пастырских требований и независимо от количества благословений, которые будут фактически даны. Неважно, есть ли люди, которые против этого, или даже если против этого выступают целые епископские конференции – по крайней мере, это не имеет значения. Важно то, что эти тексты были написаны и опубликованы ради их политического значения.

Синодальная церковь тоталитарна и идеологизирована

В синодальной церкви есть и самоопределяющий аспект. Это потому, что Церковь больше не воспринимает себя как неизменную структуру, данную Богом с неизменными целями и неизменной миссией. Сегодня это Церковь, которая в соответствии с историческими обстоятельствами и прежде всего в соответствии с потребностями момента способна оживить себя и придать себе новую завершенность, которая всегда способна эволюционировать.

Синодальная церковь также тоталитарна. Почему это так? Потому что Церковь как общественный организм вынуждена подчиняться несвойственным ей принципам. Реальность вещей сильно искажается, а отсюда и различные реакции – совершенные или несовершенные, полные или неполные. Часто упоминалось, что существует явное противоречие между синодальной церковью, открытой для всех, где каждый может говорить и участвовать и т. д., и в то же время Церковью, которая действует очень авторитарно – в частности, со стороны Папы Франциска, или, по крайней мере, с начала его понтификата. На это противоречие было указано, и что оно значит? Ответ прост: синодальная церковь тоталитарна! Теоретические концепции и идеи натягиваются на реальность, даже если они ей не соответствуют.

Если вы прибегаете к насилию чтобы навязать вашу точку зрения, вы тоталитарны. Церковную власть используют, чтобы форсировать события, и в то же время заявляют, что прислушиваются ко всем.

Наконец, синодальная церковь тоже условна. Теоретически именно синодальная база подсказывает выбор правительства. То, что решено, всегда представляется таковым: народ Божий в целом своим sensus fidei проложил к этому определенный путь или дорогу.

Итак, все вышесказанное дает нам ключ к пониманию текущих событий. Основные решения этого понтификата следует рассматривать как желание как можно ближе соответствовать основным принципам сегодняшнего мира – и политического мира – со всеми вытекающими из этого последствиями.

III. Синод – инструмент революции

Давайте теперь посмотрим на Синод как таковой, в этом контексте. Есть ли у Синода особая роль?

Я не буду здесь останавливаться на богословских и доктринальных аспектах. Синод — это просто выражение коллегиальности, желания вместе управлять Церковью, начиная с низов.

Наряду с этим существует практическая, или, можно сказать, «политическая» функция Синода. Какова его цель? Синод служит для распространения идей, которые они хотят передать, которые они хотят превратить в закон, приписывая их ожиданиям, просьбам или даже потребностям народа Божьего. Понятно, что Церковь не может противостоять тому, о чем, кажется, просят все в Церкви, поскольку это приписывается чувству веры. Однако неизбежно во всем, о чем «просят» люди Божии, мы найдем отголосок всего, чего современный мир ожидает от Церкви.

Если вы посмотрите рабочий документ синода Instrumentum Laboris, опубликованный чуть больше года назад, вам все станет ясно. Это огромная капля — бесформенная противоречивая масса. Однако, имея на руках такой документ, власти выбирают то, что они считают лучшим: «Сейчас момент действовать по этому вопросу, время настало, ситуация готова, мы можем двигаться вперед в этом вопросе... ".

Итак, каковы неизбежные последствия этого? Всегда говоря «да» всему и в противоположность всего, не отталкиваясь от доктринальных принципов и не отталкиваясь от реальности, а только прислушиваясь к ожиданиям каждого, мы в конечном итоге делаем вещи, оторванные от реальности.

Важно подчеркнуть этот аспект оторванности от реальности, потому что эта синодальная церковь – это церковь, которая утверждает, что слушает каждого – твердо основываясь на чувствах народа Божьего. Однако на самом деле это просто утопия! Это «благословение», выдуманное в Fiducia Suplicans, — не просто ошибка, это утопия! Это бессмысленно, и за этим стоит химерическая мечта о новом мире, за которым следует полностью обновленная Церковь. Это своего рода милленаризм. Это утопическая, милленаристская иллюзия, полностью выходящая за рамки реальности.

Однако конкретная реальность, истинная реальность, которую Церковь призвана знать и проповедовать, это реальность Евангелий, католических догм, Божественного Откровения Господа нашего Иисуса Христа, католической морали и борьбы с грехом. Но для этих реформаторов все это стало абстрактной реальностью, не имеющей уже никакого влияния на повседневную жизнь. С их точки зрения, главное — это отношения с народом Божьим. Это считается единственной конкретной реальностью, несмотря на все ее утопии, и в корне противоречит всему, что считается церковным учением. Церковное учение ими не отрицается напрямую – оно просто отбрасывается, как абстрактная истина.

Сегодняшняя Церковь пленена этой системой. Она прикована к этой системе, заворожена и увязла в этой системе... По необходимости Церковь прислушивается и старается удовлетворить все ожидания каждого, не указывая ни на какую завершенность, ни на какое-либо окончательное совершенство. Больше нет ни трансцендентности, ни высшего блага — кто говорит сегодня о вечной жизни?

Только посмотрите на состояние Церкви сегодня! В настоящее время во всем мире идут дебаты об этих «благословениях». К счастью, реакция была. Но вы можете видеть, где мы находимся... Пока целые епископские конференции и мир спорят, благословлять или не благословлять гомосексуалистов, мы уже не говорим о Евангелиях; мы уже не говорим о Нашем Благословенном Господе; мы уже не говорим об освящающей благодати; мы уже не говорим о Кресте... Почему? Потому что все это слишком абстрактно.

Церковная иерархия сегодня находится в такой же ситуации, как и отцы семейств после 1968 года. Я говорю об отцах, разочаровавшихся после 1968 года, которые больше не знали, зачем им заводить детей. После кризиса 1968 года и последовавшего за ним постепенного ухудшения ситуации отец семейства больше не знает, почему он является отцом. Он больше не знает, чему ему следует воспитывать своих детей и почему он должен их воспитывать. Так что же делает современный отец?

Прежде всего, семью нужно держать в единстве. Ибо если в воспитании детей больше нет цели, которая полностью оправдывает роль отца и матери, семья рискует распасться. Однако даже если отцу удается сохранить семью, его роль сводится к реагированию на простые материальные конкретные требования. Ребенок голоден: поэтому ему нужна еда. Ребенку необходимо образование: его отдают в школу. Ему нужны упражнения, ему нужен врач, ему нужна одежда... и при этом мы не знаем причину, ПОЧЕМУ. Вместо указания цели единственным ответом являются различные требования – хорошие или плохие, – но которые остаются случайными. Это разрушительно.

Синодальная церковь соответствует этому уменьшенному, увечному отцовству в семьях после 1968 года. А что часто просят дети? Точно не образования и воспитания – они просят по своим гнуснейшим прихотям!

IV. Fiducia Suplicans это старая история

Учитывая эти различные соображения, мы определили причины, лежащие в основе возможности благословения неженатых и однополых пар. Однако нам также необходимо рассматривать это недавнее событие как новую главу в гораздо более старой истории. Нам важно это понять, поскольку на самом деле Церковь прогибается под давлением современного общества.

Откуда это давление? Почему это принуждение настолько сильное? Если мы хотим понять серьезность решения Церкви, нам необходимо понять степень давления, под которым находится Церковь.

Во-первых, нам нужно вспомнить принцип: революция по определению разрушает установленный порядок. Я говорю здесь о Революции с большой буквы, причем в самом широком смысле этого слова, охватывающем все возможные виды революций. Революции разрушают весь установленный порядок, и чтобы добиться этого, они должны уничтожить все различия, потому что там, где нет различий, не может быть и порядка.

Например, почему в семье порядок? Порядок существует, потому что есть различия. Отец — это не мать, не дедушка, не ребенок, не сын и не дочь. Отец есть отец и никто другой. Точно так же мать — это мать, и никто другой. В семье существует естественно установленный порядок, и каждый член должен выполнять свою роль, что позволяет семье достичь своей цели.

Поскольку революции разрушают всякий порядок, они должны уничтожить все различия не только в семье, но и в обществе в целом. Зачем ей его уничтожать? Давайте попробуем взглянуть на эти принципы с богословской точки зрения. Почему революция должна уничтожить все различия? Просто потому, что различия, так или иначе, вытекают из самого фундаментального различия или ведут к нему, а именно различия между человеческим и божественным – между человеком и Богом. Первая революция началась с Люцифера, который не принял различия между собой и Богом. Весь боевой план модернизма, который смешивает сверхъестественное с естественным, является просто демонстрацией этой революции. Обожествление человеческой совести — еще один способ устранить это фундаментальное различие. Таким образом, человек становится началом добра и зла. Он становится принципом истины и лжи.

С этой точки зрения все традиционные различия, связанные со здравым смыслом, должны быть подавлены, поскольку они являются следами уже упомянутого фундаментального различия. Они являются отголоском первого и окончательного различия между человеком и Богом. Эти различия являются неотъемлемой частью отвергнутого порядка, который необходимо пересмотреть – сверху вниз. Очень часто происходит вмешательство в речь: определенные выражения и определенные слова уже невозможно использовать. Их демонизируют, особенно если это выражения, отражающие традиционные различия.

Некоторые очень конкретные примеры включают традиционные различия между учителем и учеником; между работодателем и работником; между родителями и детьми; священниками и мирянами; существуют также различия между разными нациями или между разными религиозными верованиями. Эти различия устраняются или, по крайней мере, переоцениваются. Акцент делается на том, что общего у людей: земля, наш общий дом, достоинство человека, права человека и так далее.

Восстановить порядок, который был разрушен грехом, и который разрушается на протяжении всей истории революциями, это миссия Католической Церкви, и это было причиной Боговоплощения.

Однако, если говорить конкретно, какое последнее различие необходимо уничтожить? Какое различие наиболее глубоко укоренено в физической природе человека и всех животных? Какое различие пришло непосредственно от руки Бога в день творения? Итак, в чем же заключается это различие? Бог создал человека мужчиной и женщиной. Бог создал животных мужского и женского пола. Бог создал

мужчину и женщину. Это различие является первым и самым очевидным – и с этим различием Бог связал весьма специфические функции и весьма специфические роли.

Если вы устраните это различие или если мир больше не сможет понять это различие, как вы сможете объяснить красоту отцовства? Отцовство, является эманацией и применением здесь, на земле, власти Бога. Эта прекрасная концепция является частью Божественного Откровения. Именно Святой Павел подчеркивает это. Отец, который рассматривает свою миссию как продолжение Божьей миссии творения, – это очень благородно! Однако в наши дни все это становится непонятным и должно быть уничтожено. Они хотят прийти к человечеству, в котором никто больше не понимает, кто такой мужчина или женщина, или даже что такое мужчина и женщина. Это различие должно быть стерто – по крайней мере, в сознании людей.

Итак, на самом деле этот процесс прошел долгий путь, и по вполне конкретной причине. Необходимо разобраться во всей его подноготной. За всем этим стоит дьявольская воля – в глубочайшем богословском смысле этого слова. Сам сатана первым отказался от этого различия, и он хочет, чтобы все - без исключения - следовали одним и тем же путем: "Вы будете, как боги".

И устранение всех этих различий, особенно этого последнего, ведет к самоуничтожению человечества. Это человечество, в котором больше нет ни отца, ни матери, потому что они больше не знают, что такое отец, мать, мужчина или женщина. Это цивилизация, которой суждено вымереть. Это не может продолжаться. Но почему это не может продолжаться? Потому что сатана убийца. С самого начала он пытается обмануть человека, чтобы уничтожить его – и ему это удается! Сегодня все должны принять эти новые принципы и отмену различий, очевидно, с определенной терпимостью и нюансами, потому что реальную игру необходимо умело скрывать от глаз. Тем не менее, факт состоит в том, что сегодня каждый обязан, так или иначе, принять отмену этих различий и, следовательно, обязан принять новый порядок вещей, который они подразумевают.

Но почему же произошло Боговоплощение? Почему была основана Католическая Церковь? Какова роль Церкви? Какова роль Папы Римского? Именно для борьбы с этим заблуждением! Речь идет о том, чтобы указать на эти различия – и начиная с первого различия между Богом и человеком, и всех тех, которые вытекают из него. Их роль – восстановить порядок, который был разрушен грехом и который разрушается на протяжении всей истории революциями. Это миссия Католической Церкви. Это и было причиной Боговоплощения.

Но что делают католические церковники сегодня? Они не только идут вместе с миром, двигаясь в том же направлении, что и современный мир, но и благословляют его! Итак, здесь вы, наконец, можете понять серьезность Fiducia Supplicans. Важно, чтобы каждый из нас приложил усилия, чтобы точно понять, что поставлено на карту в том, что происходит сегодня. Повестка дня определена. Не имеет большого значения, будут ли даны эти благословения или нет, возможно, сейчас неподходящее время, может быть, позже, может быть, не в Африке... Нет! Реальная проблема гораздо серьезнее: католические церковники благословили эти принципы. Итак, как мы можем это объяснить?

V. Несет ли Папа Франциск единоличную ответственность?

Увы, все к этому и шло. Да, мы шокированы, но не слишком удивлены. Но почему до этого пришлось дойти? Потому что мораль — это плод догмы и веры, а не наоборот. Я определяю свои правила поведения с точки зрения того, что я думаю о Боге, человеке, душе, грехе и искуплении. Именно на основе того, что я считаю истинным, я устанавливаю свои правила поведения.

Если мы можем выбрать нашего Бога, тем более мы можем выбрать кем хотим быть.

Поэтому давайте возьмем пример религиозной свободы, которая является наиболее ярким выражением современного заблуждения и упадка догмы и веры. Религиозная свобода проповедуется уже более шестидесяти лет со времени Собора. Итак, чего же можно ожидать? Если мы можем выбирать нашего Бога, выбирать собственное представление о Боге или даже выбирать вообще не иметь представления о Боге, то тем более мы можем выбирать свои правила поведения и морали — и мы также можем выбирать то, кем мы хотим быть. Если мы недовольны тем, что дал нам Бог, или такими, какими Бог нас создал (по мнению некоторых причудливых идей естественного закона), таким образом, мы можем выбирать, хотим ли мы изменить то, кем мы являемся, и стать чем-то другим. Почему нет? Поскольку мы можем выбирать себе Бога и свою религию и этому учит сегодня Церковь - то, тем более, мы можем выбирать и что угодно другое, например, с кем мы будем жить, и с кем мы собираемся создать семью – или некое подобие «семьи» …

Другим примером может быть экуменизм. Так что же такое экуменизм? Это флирт между религиями! Поэтому и обязательно, если мы проникнемся этим духом экуменизма, то рано или поздно последует беспорядочная мораль. Мораль – это плод догмы. Догма была уничтожена давным-давно. Поэтому необходимо было сделать выводы – и Папа Франциск просто делает это достаточно логичным образом. Однако проблема началась не с него. Вот почему роль общества — вернуться к причинам и первоначальным принципам.

VI. Знамение времени

Есть ли в этой схеме какие-либо элементы, характерные для кризиса в Церкви, который мы переживаем? Надо признать, что есть что-то новое.

Я хотел бы упомянуть только одно: слепоту ума. Мы живем во время, когда церковники слепы. Когда им приходится решать те или иные вопросы, они уже даже

не задаются вопросом, находятся ли они в преемственности или в разрыве с Традицией... Все это уже устарело. Налицо полная слепота, и это худшее из наказаний. Слепота ума – это определенно наказание Божие. Это знак того, что Бог удалился. Бог забрал свой свет. Вот ответ Бога: Он молчит.

Почему Бог замолчал? Потому что шестьдесят лет они не хотели Его слушать.

Поэтому Бог удалился, и теперь Он показывает всем людям доброй воли, что происходит, когда Его больше нет. Он показывает последствия своего ухода. Это наказание, налагаемое на человека, захваченного миром, постоянно ищущего мирских удобств и, прежде всего, пытающегося приспособиться к самому миру. Рано

или поздно он ослепнет. Мир ослепляет его своими тонкостями. Мир ослепляет разум и уничтожает волю. Это неизбежно: либо ты осуждаешь все неправильное в мире, либо позволяешь себя обмануть – и рано или поздно становишься слепым.

Из этого следует полная потеря сверхъестественного чувства и правильного суждения – не только потеря суждения о сверхъестественных реальностях, таких как Пресвятая Троица и Искупление, но также потеря правильного суждения о естественных реалиях. Они уже не способны понять самых элементарных и самых очевидных различий, заложенных в человеческой природе. Они больше не способны защищать эти различия в том смысле, что они означают. Это настоящая слепота ума.

Шестьдесят лет ошибок, хаоса и лжи. Шестьдесят лет капитуляции перед миром. Вот к чему мы пришли – и именно это они благословляют.

VII. От верховенства совести к верховенству Христа-Царя

Итак, есть ли решение?

Определенно да! И первое решение – поверить в Божью благодать.

Это желание угодить миру и этот страх противоречить миру проистекает из чисто естественного и чисто политического видения вещей. Вот почему я так настаивал на этом слове. Это видение чисто человеческое, в котором вопрос благодати больше не важен. Благодать просто исключена из картины. Они больше не верят в это.

И мир, в котором мы живем, обязательно будет продолжать двигаться в том направлении, которое он принял, потому что не существует сверхъестественного элемента, способного его изменить. Нет никакой благодати. Не существует искупления, способного обновить этот мир. Отныне искупление будет означать нечто иное.

Однако мы должны верить в благодать.

А другое решение, идущее рука об руку с благодатью и являющееся следствием нашей веры в Божью благодать, — это решение, на котором архиепископ Лефевр настаивал при каждой возможности и в каждой проповеди. Это квинтэссенция сокровищ, оставленных нам Его Светлостью. Это очень простое решение, при условии, что мы хорошо его понимаем и полностью посвятим себя ему.

Это Христос Царь! Мы должны вернуться к Христу Царю.

Мы увидели, что это, по сути, политическая проблема, затрагивающая мир и Церковь.

Поэтому мы должны вернуться к Христу Царю.

Прежде всего, Он — Царь разума. Он Царь умов. Он единственный, кто способен просветлять сверхъестественно и естественно. Мы видели, как, если мы теряем сверхъестественный свет, рано или поздно мы теряем свет и на самые очевидные естественные вещи.

Он также Царь сердец, Царь истинной любви, Царь истинного милосердия. Это то, чего не хватает. Все говорят о любви. Однако, когда утеряно понятие милосердия, когда утеряно понятие Искупления, когда утеряно понятие Бога, тогда можно легко понять, как слово «любовь» может приобрести скандальные значения – даже внутри Католической Церкви – и что это не любовь, тогда называется любовью. Любовь благословенна, но какая любовь?

Христос Царь – это не абстрактная идея. Не просто мечта. Не несбыточная мечта. Он – единственное средство. Данное Церкви, для того чтобы всё восстановить.

Царь разума, Царь сердец, истинного милосердия... и Он – Царь народов. Мы должны взглянуть на непоследовательность всех этих ложных принципов, благословляемых Церковью, и рассмотреть последствия и результаты: мир никогда не находился в такой катастрофической ситуации – мир находится в состоянии войны... и никто в Католической Церкви не говорит, что решение лежит во Христе Царе! Но почему? Потому что они потеряли сверхъестественный свет – а вместе с ним они потеряли и естественный свет.

Стремление к миру, которое является политической проблемой в самом благородном смысле этого слова, включает в себя видение человека и истории. В него входит программа. В нашей ситуации, в нынешнем положении Церкви, мы можем еще лучше понять верховенство Христа-Царя. Мы также можем глубже понять, к чему приводит отказ от этой доктрины, этой догмы, этого принципа... мы можем увидеть, к чему все это привело. Это привело к разрушению всякого порядка в Церкви и в мире.

Христос Царь — это не абстрактная идея. Он не простая мечта. Он не несбыточная мечта. Он— единственное средство, данное Церкви для восстановления всего, — и это средство дается только Церкви. Это, конечно, парадокс, который сегодня стал непостижимым в Церкви, поскольку Церковь хочет быть не только в мире, но и от мира. Христос Царь – это средство, которое только Церковь может понять и предложить человечеству. Христос Царь — ее сокровище. Это квинтэссенция ее социального учения. Ей одной вверено Царство Христово. Она одна может проповедовать это и заставить это приносить плод, и только через нее Царь царей может царствовать над людьми: Тот, Кто есть путь, истина и жизнь.

Вернутся к оглавлению